Хелен Брукс

Или все, или…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Отчего это у вас такие унылые лица? Или в мое отсутствие стряслось нечто из ряда вон выходящее?

Но лучезарная улыбка Джоанны померкла и угасла окончательно, как только она почувствовала настроение своих служащих.

– Разве ты… ничего не слышала?

– Не слышала о чем? – Большие медово-карие глаза Джоанны сощурились, и она настороженно повторила: – О чем я должна была слышать, Мэгги?

– О том, что произошло.

– Мэгги!

– О поглощении… мистере Бригморе и… прочем…

Мэгги полуобернулась к остальным пяти сослуживцам, ожидая от них поддержки, но все как один откровенно проигнорировали этот молчаливый призыв о помощи.

– Поглощение? Мэгги, я никак не пойму, о чем ты толкуешь, – произнесла Джоанна как можно спокойнее. Резкость никогда не помогала в общении с Мэгги, которая легко терялась. – И при чем тут мистер Бригмор?

– Но он тут уже ни при чем! – Некрасивое широкое лицо Мэгги было предельно серьезным, и Джоанна понимала, что та вовсе не виновата в ее бестолковости. Но, должно быть, невольное желание свернуть шею своей подчиненной все же отразилось на ее лице, поскольку Мэгги торопливо добавила: – Мистер Бригмор ушел – на пенсию или просто… Все случилось в прошлый четверг, тогда нам и было объявлено о смене руководства. Он в этот же день и ушел. Я оставила сообщение на твоем автоответчике…

– Я еще не была дома, я ночевала у подруги… – Голос Джоанны замер, поскольку чудовищный смысл слов Мэгги наконец дошел до нее. – Ты хочешь сказать, что мистера Бригмора отстранили? – тихо переспросила она. – Если так, я ничего не понимаю. Кто же занял его место?

– Кто-то из родственников нового владельца фирмы, – многозначительно произнесла Мэгги, и Джоанна молча кивнула в знак того, что поняла недосказанное. Итак, семейственность в «Консайз Пабликейшенз» процветала по-прежнему! И все это произошло именно в тот месяц, когда Джоанна весело колесила по Европе с рюкзаком за плечами в компании старых университетских друзей.

Она, разумеется, слышала об объединениях компаний под свирепым лозунгом: «Долой старье, да здравствует новизна», когда сменившийся совет директоров уподобляется новой метле, но за восемь лет работы она не сталкивалась непосредственно с чем-либо подобным. А такой человек, как Чарльз…

Внезапно ее охватила ярость. Пять лет назад Чарльз отнесся к ней по-отечески, предоставил шанс, о котором со времени окончания университета она страстно мечтала, выделил ее из множества соискателей, жаждущих места заместителя исполнительного директора издательства. Он был ее учителем, защитником, но прежде всего другом – он и его жена Клер приняли Джоанну как родную. И теперь он отстранен от работы! Заменен каким-то молодым, без сомнения, выскочкой, который понятия не имеет, с какого конца взяться за книгу.

– Это мужчина или женщина? – Голос ее дрогнул, но не от слабости, а от возмущения.

– Мужчина. – Мэгги знала, как высоко ее начальница ценила старого директора, и, прежде чем продолжать, глубоко вздохнула. – Его зовут Маллен. Хок Маллен.

– Хок Маллен? – едко переспросила Джоанна. – Что это еще за имя такое?

– Это мое имя, миссис…

Глубокий мужской голос прозвучал негромко, но с такой интонацией, что Джоанну словно окатило ледяной водой. Она оказалась застигнутой врасплох за сплетнями, как болтливая школьница.

– …Кроуфорд. – Она высоко задрала голову, а золотистые глаза, метавшие молнии, дерзко устремились на смуглое суровое лицо высокого мужчины, остановившегося позади нее в дверном проеме. – Мисс Кроуфорд.

– О… ну разумеется! Неуловимый зам Чарльза. Очень приятно с вами познакомиться.

На первый взгляд эти слова могли показаться вежливыми и любезными, но, произнесенные с расстановкой холодным тоном, они не сулили ничего хорошего.

– Не пройти ли нам в ваш кабинет, чтобы обсудить последние события в более удобной обстановке?

Он имеет в виду – подальше от любопытных ушей подчиненных, подумала Джоанна, но на сей раз профессионализм, за который она так уважала себя, отступил на второй план.

– А есть ли в этом смысл? – спросила она натянуто, сознавая, что смотрит на него с ненавистью и ничего не может с собой поделать. Она с горечью отметила, что стоимость его костюма составляет ее жалованье за несколько месяцев. Этот человек буквально источал богатство и власть. Но она не даст запугать себя типу, из-за которого лишился места единственный в мире человек, к которому она испытывала настоящую привязанность.

– Большой смысл, мисс Кроуфорд.

В следующее мгновенье стальная рука взяла ее под локоть и стремительно провела через канцелярию в ее маленький, но уютный уголок. Джоанна была слишком ошеломлена, чтобы протестовать. Но как только он закрыл за ними дверь, дар речи вернулся к ней.

– Что такое вы себе позволяете?! Как вы смеете прикасаться ко мне?!

– Я всего лишь пытался не дать вам выставить себя в еще более глупом виде, – ответил он с оскорбительной откровенностью.

– Послушайте…

– Нет, послушайте вы, черт побери! – Это скорее походило на пистолетный выстрел, чем на окрик.

Джоанна изумленно раскрыла глаза, а он весьма невежливо подтолкнул ее к креслу, а сам прислонился к темному полированному столу и уставился на нее сверху пронзительными синими глазами. Прежде чем гнев с новой силой овладел Джоанной, она успела отметить с необъяснимой непоследовательностью, что эти глаза очень красивы.

– Я пытаюсь действовать в ваших же интересах…

– Об интересах бедного Чарльза вы уже позаботились, – презрительно перебила его Джоанна. Румянец на ее щеках не уступал в яркости цвету волос.

– Боже, пошли мне терпенья… – На миг он закрыл глаза и провел рукой по иссиня-черным аккуратно подстриженным волосам, затем произнес холодно и зло: – Вы добиваетесь, чтобы я применил кляп? Сейчас вы очень близки к этому.

– Это даже вы не посмеете сделать! – Но она поняла, сама не зная как, что он посмеет.

– Проверьте! Попробуйте только еще раз открыть ваш прелестный ротик прежде, чем я кончу говорить то, что собрался сказать, и увидите. Я доставлю себе такое удовольствие.

Она открыла было рот, чтобы выпустить в него ответный язвительный заряд, но, бросив взгляд на синий шелковый платок, который он достал из нагрудного кармана, все же закрыла его. Ну и свинья! Высокомерная, деспотичная, мерзкая свинья…

– Готов спорить, что соответствую большинству эпитетов, которыми вы сейчас мысленно награждаете меня, – процедил он насмешливо, – но, к несчастью, именно там им и предстоит оставаться – в вашей голове. Итак, на чем мы остановились? Ах да, я пытался не дать вам выглядеть посмешищем…

Она прошипела что-то бессвязное и чуть не задохнулась, но невольно признала про себя, что не осмеливается провоцировать его. Он наблюдал за этим новым приступом негодования, чуть приподняв черные брови, но, не дождавшись словесного его выражения, продолжил с неприятной улыбкой:

– Чарльз пол-Европы засыпал посланиями для вас. Дома вас ждет письмо, где во всех подробностях освещено объединение с «Маллен Букс» – кстати, полностью воспроизведенное на вашем автоответчике. Но по вашей довольно вульгарной вспышке я заключаю, что вы ничего не получали…

Джоанна не ответила, но он и не ждал ответа.

– Предлагаю вам вернуться домой, прочесть письмо, повидаться с Чарльзом, проделать все, что требуется женщинам, чтобы остыть, а после этого мы поговорим.

– Значит, вы увольняете меня? – спросила она с ледяной надменностью.

– Вы когда-нибудь слушаете, что вам говорят?

Ей все-таки удалось вывести его из себя, несмотря на все его самообладание, отметила Джоанна со скрытым удовольствием, наблюдая, как он сделал глубокий вдох, а затем медленно покачал головой.

– Вы – умная женщина, мисс Кроуфорд. Это я узнал из вашего личного дела и из того, что мне поведал о вас Чарльз. Я познакомился с некоторыми вашими проектами – они впечатляют, весьма впечатляют. Так что же случилось с вами за время путешествия по Европе? Вы в самом деле готовы отказаться от места – и, соответственно, приличного жалованья, – повинуясь капризу, в припадке дурного настроения, оттого только, что все случилось без вашего ведома. Я знаю, Чарльз уважает вас как работника и личность, но ему пришлось срочно принять решение, и он не мог обсудить его с вами, поскольку вас просто не оказалось рядом. Вам ясно?